Мешать столь приятному процессу совсем не хотелось, а мочевой пузырь по прежнему предательски напоминает о своем существовании, сомневаясь несколько секунд, Ева все же решает открыть соседнюю дверь с табличкой «М». Заглянула. Никого. Быстро закрылась в кабинке и попыталась поднять платье: «Черт! Слишком узкое!». Ей пришлось расстегнуть крохотную молнию на правом боку и стянуть весь наряд вниз. Возле входной двери послышался шум, Ева прикусила нижнюю губу, лихорадочно соображая как поступить. Перспектива быть найденной в очень щепетильной ситуации не прельщала: «Вот, вляпалась!». Быстро стянув босоножки она пытается запрыгнуть на сидение унитаза, но узкий низ платья не дает возможности поднять ногу до нужной высоты. Раздался треск, по-видимому, означающий, что теперь можно свободно преодолеть эту проблему. Вовремя, двое мужчин как раз открыли дверь туалета. Ева замерла, едва удерживая равновесие в полуметре от пола, на одной ноге, сжимая в руках обувь и сильно согнувшись. Она почти не дышит, боясь выдать свое присутствие. Воображение уже рисует красочные заголовки в свежем номере журнала «Караван», с ее полуголой фотографией.
Между тем в помещении еще сильнее запахло сигаретным дымом, видимо, пока один справлял нужду, второй – укорачивал свою жизнь никотином.
– И что ты будешь делать? – спросил приятный мужской голос.
– Глупо затевать войну спустя столько лет, – этот бас показался девушке знакомым.
– Значит, оставишь все в прошлом?
– Нет, я буду заниматься своей жизнью и терпеливо ждать. Уверен, судьба предоставит мне возможность поквитаться, – после недолгой паузы он добавил: – Знаешь, близкие ранят намного глубже, чем чужие люди. А я считал его самым близким другом.
Мужчины замолчали, обдумывая последние слова, вслух ничего не произнесли, видимо от того, что добавить к подобной истине больше нечего.
Дверь хлопнула, подождав для верности еще минуту, Ева осторожно спустилась на пол и, наконец, применила туалет по назначению. Сразу же почувствовала приятное облегчение и ясность ума. После оценила масштаб проблемы: низ платья оказался надорванным в районе правого бедра. Недолго думая, Ева превратила этот дефект в нескромный эротический разрез. Поправив прическу, она поспешила в зал.
– Ну и где ты была? – Евгений, уже изрядно опьяневший, схватил ее за руку.
– В уборной. Я что-то пропустила?
– Парочку любопытных придурков с их идиотскими вопросами.
– Значит, не многое.
Она улыбнулась, Евгений фыркнул что-то и вдруг остановил свой взгляд на разрезе:
– Что с твоим платьем?
– Случилась маленькая проблемка.
– Ты – одна сплошная проблема!
Ева сдвинула брови, его излишняя прямолинейность переходила в хамство. Он стал отхлебывать со стакана быстрыми жадными глотками, пока удушающий кашель не сковал горло. Без сомнения, он выглядел посмешищем, но Ева даже не думала его образумить, в голове девушки уже созрел план. Да, она знала, что рискует его общественным авторитетом, но так же знала, что другого превосходного шанса развязать язык своему директору у нее не будет.
Игра продолжается.
– Будь осторожен, не подавись.
– Тебе какое дело? Я вижу, как вы все пляшете вокруг меня, думаешь, я не догадываюсь о вашем лицемерии? Вы смотрите на меня преданными глазами, а ночью вам снится, как острое лезвие ножа оставляет ярко-красный след на моей шее! Нет, на спине, такие как вы всегда бьют в спину!
«Ну и воображение! Хотя… очень близко».
Мужчина продолжает свой монолог:
– Все мои друзья готовы продать меня за жалкую бутылку виски, – он толкнул гленротс, и остатки капель со дна бутылки разлетелись по столу, – вся моя жизнь миф: о власти, о счастье, о любви…
– А как же Людмила? У тебя отличная семья.
– Да, была когда-то, – он с досадой опустил голову на стол, – только и этого теперь не осталось.
Ева взяла его за руку, он не отстранился, просто не было сил делать что-либо.
– Ты устал. Нужно хоть иногда отдыхать, ты слишком много работаешь. Ты измучил себя.
– Может быть ты права.
В это время к их столику подошла женщина, лет 35, слегка полноватая, с длинными русыми волосами, ее светло-карие глаза с интересом разглядывали чудаковатую парочку:
– Женя, это ты?
Не отрывая голову от стола, Евгений поднял на женщину равнодушный взгляд:
– И что?
– Ты меня не узнаешь? Я Роза, подруга Людмилы.
– Да хоть Глюкоза – мне все равно!
– Эта шутка была не уместной, – дама стала пурпурной до кончиков ушей и нервно задергала головой, но не двигалась с места.
– Что стоим? Ждем извинений?
– Что за грубость!? По какому праву ты мне хамишь?
Ничего не отвечая странной незнакомке, он просит Еву позвонить Леше, а после вырывает телефон из ее рук:
– Леха, подойди, тут одна дамочка слишком настойчивая.
– Людмила права, большие деньги тебя изменили!
Женщина одарила обоих презрительным взглядом, особенно внимательно остановилась на Еве и, фыркнув что-то еще напоследок, удалилась в неизвестном направлении.
Через минуту появился Леха, встревоженный, будто объявили о начале военных действий, Евгений тут же заявил:
– Я хочу домой, мне надоела эта кучка клоунов!
Леша принялся помогать встать своему изрядно выпившему начальнику, но Ева его остановила:
– Я сама, тихо и аккуратно. Не хочется привлекать к нам много внимания, уверена, завтра наш Евгений Борисович пожалеет о своей выходке.
Леша пожал плечами:
– Мне в машину?
– Да, подожди нас там.
Проводив его взглядом, она взялась за Евгения:
– Приложи усилия, я не подниму тебя сама.
– Тогда зачем отпустила моего работника?
– Тише! Затем, чтобы уйти отсюда как можно незаметнее. Держись за меня, сделай вид, что просто приобнял.
Мужчина не стал спорить, положившись во всем на свою помощницу, он одной рукой обвил ее плечи, а второй придерживается за локоть. Медленными шагами они продвигаются к выходу. Не скрывая удовольствия, Ева наблюдает, как десятки пар удивленных глаз следят за их поведением. Она идет гордо и широко улыбаясь, будто этот чужой, пьяный мужчина был ее заботливым, богатым мужем. Из мечты в реальность вырвал сам Евгений:
– Я не пьяный…
Она закатила глаза:
– Я вижу. Молчи уже.
– Ты как разговариваешь со своим директором? Думаешь, я завтра ничего не вспомню? Ошибаешься, умом я трезв, заплетаются только ноги. Алкоголь влияет на мою коор… коордита… координацию!
Они уже подошли к входной двери ресторана, до роскошных ступеней с позолоченными перилами их отделяют всего несколько шагов. Ева оглянулась – никого.
– Трезв умом, говоришь?
Она повернулась в его сторону, посмотрела хитрыми глазками и придвинулась ближе, теперь между ними не осталось даже такой незначительной преграды – как несколько сантиметров воздуха.
– Что ты…
Ничего не говоря, она коснулась его губ, слегка, только играя, чтобы он ощутил жар ее дыхания на своем лице и приятный аромат дорогой помады. Евгений сделал шаг назад и уперся в стену, она последовала за ним.
– Чего ты боишься, меня? Или не суметь вовремя остановиться?
– Наверное, тебя.
– Тогда я в тебе ошиблась, пошли, – как ни в чем не бывало, она снова положила его руку на свои плечи и направилась к двери, – Леша, наверное, нас заждался.
Евгений не отрываясь смотрит на нее, Ева чувствует этот полный изумления взгляд.
– Хочешь что-то сказать?
– Нет.
В ту же секунду, он впился в ее губы жадным поцелуем, будто это была последняя возможность прикоснуться к женщине перед концом света или долгим плаваньем. Его рука медленно сползла с плеча, коснувшись нежной оголенной спины и сразу дернулась, точно дотронулась до чего-то обжигающе горячего. Но все же, выпивший мужчина не смог противостоять своему желанию, она слишком близко, слишком молода, слишком красива…. Его ладони скользнули ниже, поглаживая нежную кожу копчика, а пальцы сами пробираются глубже. Она прогибается под каждым его прикосновением, и воображение мужчины рисует обнаженное тело модели в медленном эротическом танце.
Опьяненный еще больше от такого страстного поцелуя, он пошатнулся и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя и охладить пыл.
Ева с улыбкой потянулась к его уху и прошептала:
– Не волнуйся, ты выпил очень много, завтра можешь сказать, что ничего не помнишь.
«Она издевается надо мной», – мелькнуло в его мыслях.
Да, он прав, она играла с ним: с его желаниями, его телом и даже разумом.
Пожалуй, впервые этот мужчина не знал, что ответить обычной женщине. Он мог успокоить себя, списав затуманенность мысли и речи на алкоголь, но приятное возбуждение чуть ниже живота настаивало на другом. Он убрал от нее руки, действительно испугавшись, что не сможет вовремя остановиться, пошатнулся и уперся о стену.
